Форум » Лотлориен » "Трудные разговоры" - (25 окт 3018 г) - эпизод завершен » Ответить
"Трудные разговоры" - (25 окт 3018 г) - эпизод завершен
Галадриэль: Действующие лица - Эльорэ, Келеборн, Галадриэль
Ответов - 44, стр:
1 2 3 All
Эльорэ: Девушка поднималась по одной из лестниц, размышляя, куда могла уйти Артанис, потому что ее присутствия Эрэлли не чувствовала - Araneth Sariel!- окликнули ее. Эльорэ быстро обернулась, пытаясь понять, кто ее звал. Потом заметила одного из стражей, улыбнулась - Meneg suliad, - коротко поздоровалась Целительница, остановившись на ступеньках лестницы- А где Владыки? - Не знаю... Ушли довольно давно,- пожал плечами синдо. Эрэлли вздохнула. "Ну и что мне теперь делать? Идти искать или подождать все-таки будет лучше и тактичнее?" Девушка некоторое время стояла неподвижно, словно статуя, а потом, поблагодарив стража, поднялась наверх, зайдя в библиотеку. Прошла вдоль стиллажа с книгами, нашла одну- без названия, оплетенную в синюю с золотом обложку- и бережно сняв с полки, села за стол, читая. Эрэлли пыталась читать, но пустой взгляд лишь бессмысленно скользил по страницам книги, глаза застилали навернувшиеся слезы. Она редко оставалась одна и редко позволяла себе плакать и еще реже-мечтать. Мечтать о том, что все могло быть иначе, о том, что было бы потом..Девушка закрыла лицо руками и уже не в силах была справиться со своей памятью. Порой и, чаще всего, именно в такие моменты, Целительница позволяля своей боли выплеснуться наружу, чтобы не сорваться на кого-то. Эльорэ пальцами загасила свечу, не почувствовав боли от ожога, закрыла глаза. "...Ночь, затянутая тучами, опустилась на Тол-ин-Гаурхот неслышно, незаметно. В непроглядной тьме умерло все, и казалось, что ни одной души не осталось в замке. Молчание окутало мир, пропитанный чернотой и тяжестью. И только неяркий огонек еле-еле мерцал в одном из окон в верхнем ярусе жилой башни. В большой комнате, принадлежавшей когда-то Ородрету, сыну Финарфина, правителю крепости Минас Тирит, а теперь ставшей личными покоями Темного Майя Саурона, названного также Гортхауром Жестоким, горит всего одна свеча. Слабому пламени не хватает сил выгнать черноту из углов, но двоих, сидящих друг против друга у стола, оно все-таки освещает. И, разгораясь, выхватывает из мрака то стол и изящный кувшин с вином, то золотые волосы одного из двоих, то задумчиво-ироническое выражение лица другого... Остальное утонуло во тьме – стены комнаты, предметы меблировки... порою даже лицо собеседника, если он отстранится. Впрочем, положению золотоволосого здесь не позавидуешь: свеча поставлена так, что ее свет будет так или иначе освещать его лицо, если он не уйдет в глубину комнаты; только кто ж ему это позволит... Настал и черед Короля Нарготронда предстать пред очи Прислужника Врага – после того, как двое его братьев по оружию и несчастью не вернулись с подобной аудиенции. Но что это – отчаяние не берет над ним полную власть? Саурон сидит напротив Финрода, подперев узкой рукой подбородок. Темен его взгляд и неясны намерения. Осанвэ ли это, слова ли рождаются, сплетаются в огне?Финрод молчит, сплетя пальцы. Цепь оков длинна и позволяет сидеть свободно – но что толку с того? Свеча горит причудливо, неровно, тени мечутся по потолку... Вот так, король Нарготронда. Двоих провожал ты в неизвестность. Теперь – сам перед лицом ее... Молчит Финрод. Впрочем, это и хорошо, что не спрашивают его ни о чем. Голос отказывается повиноваться – видимо, не по силам оказалась ему та песнь, что сплетал он нитями души в широком дворе... когда-то своей крепости. Горло саднит невыносимо, и говорить он теперь может лишь шепотом. Отчаянию нельзя поддаваться. Если позволить ему затянуть темным крылом душу – ничто не спасет. И потому отчаяния нет. Есть только беспечность. Ну, и досада слегка... Глупо. Как глупо попались... Ведь нелепая случайность – ничего более...Финрод протянул руку – звякнула цепь, разрушая видение, – коснулся вычурных завитков подсвечника у самого основания свечи. Улыбнулся, словно свиданию с другом радуясь... Металл потянулся к руке нолдо, знающего, как разговаривать с силами земли. Железо кандалов обиженно дзинькнуло, плотнее охватило запястье, болью платя за несправедливость – почему его не сделали хотя бы честным клинком, не говоря уж о чем-то ином, почему заставили служить орудием пытки? Закусив губы, молчит Финрод, молчит под пристальным взглядом Жестокого.." Эльорэ глухо всхлипнула, до крови кусая губы. - Мэлль..Мэльдо... - не осознавая, что говорит это вслух
Эльорэ: Девушка опустила голову на сгиб локтя, размышляя. Брат, неосознанно конечно, растравил у нее в душе самую больную рану. Порой, общаясь с Тельперинкваро, Эльорэ думала, что рана заросла совсем, но это было не так. Стоило лишь сковырнуть коросту и она открылась вновь "Боль не гаснет в душе, а горит все сильней, На холодном ветру бьется жгучим огнем Ты не сможешь поверить еще много дней В то, что смерть увела его долгим путем" Звенел в ушах голос Тервэ. Каждое слово отдавалось болью в измученном сердце. Иногда, чтобы умерить свою боль, не выть от одиночества в своей комнате, она писала небольшие письма, рассказывала государю о том, что произошло..Потом молча опускала эти письма в воды реки Нимродэль, отчаянно надеясь на то, что Ульмо смилостивиться и в этот раз она все же получит ответ. Но этого так и не случалось. " А здесь сейчас осень" -она так же мысленно попыталась улыбнуться- "Помнишь, какая осень было у озера Иврин во дни Мерет Адертад? Здесь все другое..Тебе бы понравилось обязательно..Я скучаю по тебе... "-Целительница оборвала мысли, зная, что ответа не будет. А жаль.. Она откинулась на спинку кресла, бедто не находила себе места в тесной библиотеке и вновь закрыла глаза .."Протянутая рука Саурона причудливо вплетается в полумираж, владеющий Финродом. Пальцы Темного Майя касаются пламени. Длинные тонкие пальцы, которые пламя не обожжет, почти эльфийские руки. Просто что-то необъяснимое не дает сравнивать. Разбивает картину мира, могущую быть цельной... И голос – тонкий, чуть глуховатый, протянутый незримой нитью сквозь тьму, в котором скользит странная издевка: откуда может возникнуть уверенность в том, что он просто не знает, с чего начать разговор? Ниоткуда, вот именно. - Ты помнишь эту вещицу, Нолдо? Она создана не мной; хочешь – подарю? С легкой-легкой, едва уловимой насмешкой Финрод перевел взгляд на Саурона. Что, Гортхаур, тебе первому надоело – молчать? Странное, право же, у нас положение – сидим, молчим, друг на друга смотрим. Как сказали бы Эдайн: молчишь и всякую ерунду про меня думаешь. Финроду становится смешно на мгновение. Над ним и так уж в последнее время братья подшучивали – ох, Финдарато, не доведут тебя до добра Смертные. Вот вернется обратно в темницу – расскажет Берену, как прижились у государя Эльдар некоторые словечки и выражения Людей. Финрод рассмеялся – весело, неудержимо, звонко... и тут же приступ жестокого удушья скрутил его, согнул пополам Ну вот, забыл... совсем забыл... Если голос сорван, невозможно даже засмеяться в полную силу – перехватывает дыхание, выворачивающий кашель отнимает последние силы... Вдох... Выдох... Тише... спокойнее... Отчаянным усилием Финрод выровнял дыхание, выпрямился... Все еще держась за горло – но в глазах пляшут веселые искорки, – небрежным жестом хозяина указал на подсвечник и прошептал, стараясь не задохнуться снова: - Оставь себе... на память, если хочешь... " Эрэлли точно так же попыталась успокоиться. Вдох.. Выдох.. Больно..Как же больно.. " Тише...Тише, потерпи...сейчас все пройдет...Я помогу, я рядом..." Эльорэ потянулась к этому голосу. Мягкий, чуть насмешливый баритон, который услышала от чего-то опять. Глаза обожгла горячая влага, по щекам потекли слезы "Поможешь...Знаю..." "- Оставлю. На память. Если ты так этого хочешь, – не удержался, суховатый смешок прорезал воздух, пропитанный густой тишиной; впрочем, быстро себя оборвал. – Правда, если ты полагаешь, что я неспособен творить сам, ты определенно неправ. Это остается любимым моим творением, кстати. Айну вынул из ножен у пояса кинжал. Узкое длинное лезвие, кровосток, удобная рукоять – две сплетенных в смертельном объятии змеи. Глаза-рубины горят в темноте... Сталь. Должен идеально ложиться в его руку. И протянул его Финроду – рукоятью вперед: - Можешь посмотреть, Нолдо. И не бойся – безопасно. Я еще не придумал оружия, которое убивало бы само. Финрод засмеялся бы, если б не опасался, что следующий приступ удушья все-таки вырвет у него случайный стон... а этого так не хочется! Взял в руки кинжал – бережно, серьезно и с уважением, как берут оружие, честно служащее воину, кем бы он ни был. Две змеи... отвернуться, чтобы пламя не высветило горечь в глазах. Две змеи... так похожие на тех, что сражаются за корону в кольце отца... в том кольце, что сейчас на пальце Берена... Что это – насмешка судьбы? Короткий внимательный взгляд: - Не боишься, Гортхаур? Не боишься давать мне в руки оружие? – Насмешливо: – Я скован, но... всякое может случиться. А вдруг горло себе перережу? – Явно поддразнивая. - Не боюсь, – усмехнулся Саурон, не торопясь забирать кинжал обратно. – Перерезать себе горло – моим кинжалом? Вряд ли удастся. Да и к тому же моих сил хватит, чтобы не отпустить тебя. Я, знаешь ли, реагирую очень быстро, привычки воина. А я воин, Финарато. Мне просто интересно, чем он тебя так заворожил. Я подобных чар на него не накладывал, – Вновь смешок. Непроизвольный, как стон. - А в связи с чем пришел тебе на ум этот образ? – шепотом, как можно более спокойно, спросил Финрод. - Неплохая работа, – оценил Финрод. – Эта вещь красива – а значит, прочна и прослужит долго... – С любопытством: – Но ты думаешь, что сможешь успеть помешать мне? Я ведь тоже воин... Саурон устало усмехнулся. - Прошу тебя, Нолдо, давай без неуместного и ложного, к тому же, героизма. Да и задержит тебя не только цепь, кстати – я ли должен тебе напоминать, государь Нарготронда, что еще не все твои подданные мертвы? Да и сам Нарготронд наверняка тебя все-таки ждет из вашей самоубийственной авантюры. Имеешь ли ты, при таких раскладах, право на смерть? Тем более что и необходимости в ней нет – я не пытаю тебя, не лишаю воли, ничего пока что даже не требую. Что бы ты сказал своим, убей ты себя сейчас, покинув Чертоги Мандоса?" Эльорэ не замечала того, что слезы, которые текли у нее по щекам, капают на раскрытые страницы книги, которую она держала на коленях. Она протянула руку к цепочке, висевшей у нее на шее, нежно, бережно оглаживая пальцами камешек. Потом с трудом заставила себя открыть глаза. По смотрела на серебряное кольцо на указательном пальце правой руки- свернутая веточка ивы. И не выдержала- закрыла лицо ладонями, зарыдав в голос. Из груди вырвался стон побитой собаки. Потом, вспомнив, что она вообще-то у Владык, закусила рукав платья, лихорадочно пытаясь успокоиться.
Галадриэль: - Я не упрекаю Арагорна, - мягко откликнулась Владычица на слова мужа, - сейчас он действительно достиг расцвета своих возможностей. Храни его милосердные Валары, убереги от ошибок, которые он может совершить на своем пути. Владычица медленно зашагала по направлению к мэллорну. - Равно как и остановить осень Арды... - растягивая слова проговорила женщина, глядя куда-то в пустоту. Весь дальнейший путь они проделали молча. У входа в библиотеку Артанис на секунду остановилась, собираясь с мыслями. Столь ожидаемая встреча с Эльорэ после вчерашнего разговора уже не виделась столь радостной. Посвящать во все Келеборна сейчас было рано. Да и нужно ли вообще? Это боль Эльорэ, Нэрвен и Финрода. - Ты не представляешь, как я по ней соскучилась, - негромко произнесла Артанис, скорее просто, чтобы что-нибудь сказать, убрать это странное чувство неловкости, появившиеся считанные секунды назад. Глубоко вздохнув, она вошла в библиотеку. Эрелли сидела там совсем одна. Волна огромного тепла затопила женщину, она быстро преодолела ничтожное расстояние, что разделяло их. - Девочка моя. Как я рада, что ты вернулась домой!
Эльорэ: - Amme...- выдохнула Целительница,с неимоверным усилием загоняя обратно тупую,ноющую боль в груди. Вскочила,обняла, прижалась, словно искала спасения и защиты от своей боли, от этих ужасных воспоминаний. И все-таки ледяная маска показного спокойствия дала трещину, Эльорэ судорожно всхлипнула, понимая, что сейчас опять разрыдается и закрыла глаза, чтобы ни Нэрвен ни Келеборн не поняли, как ей плохо. Потом. вспомнив о происходящем, таким же судорожным-как вздох-жестом попыталась убрать за спину правую руку на которой тускло поблескивала серебряная веточка ивы. И уже гораздо спокойнее...Отойти...Короткий шаг назад... Поклон. - Atarynia... Уже примерно тысячу лет она называла их матерью и отцом,хотя вообще-то не имела на это особого права
Келеборн: ---) Луг у подножья мэллорна Владык - Пусть хранят его Пресветлые, - тихим голосом проговорил Келеборн, устремляясь вслед за возлюбленной к мэллорну. Лист, выпущенный из пальцев Владыки, медленно упал в изумрудную траву, став частичкой золотистого ковра, что укрывает леса Лотлориэна в течение всего года. -Мы застали с тобой, дорогая, рассвет этого мира и, от части, помогли стать ему таким, какой он есть теперь – и самым лучшим подарком для грядущих поколений будем мир, ярко освещенный и не таящий в себе опасности и тревоги. – Келеборн не ждал ответа на свою речь – многократно они это уже обсуждали, да и другого выбора быть не могло. Стоит рухнуть последнему оплоту Тьмы, Арда вернется к прежней чистоте существования, а Аман перестанет быть жестоким и требовательным к однажды ушедшим. "Все вернется на круги своя…" Сквозь пелену своих дум, Келеборн внезапно осознал, что молчание появившееся несколько мгновений назад было насквозь пронизано неловкостью и недосказанностью. "Не часто подобное случалось между ними и значит, причина была довольно-таки серьезной – застарелой и касающейся еще кого-то кроме." « -Я понимаю тебя, любимая» – Келеборн открыл дверь библиотеки и остался стоять возле нее, на короткий миг не справившись с нахлынувшими чувствами. Отголоски былых воспоминаний схлестнулись с мыслями настоящего – столкнулись, смешались, создав в душе Владыки настоящую сумятицу. -С возвращением тебя, девочка, - проговорил он, наконец, и вошел к библиотеку, закрыв за собой дверь.
Галадриэль: Было немного не по себе видеть реакцию Эрэлли. Вроде бы обычная радость встречи, но было в ней что-то, пробуждавшее в душе щемящую тоску. Артанис обняла девушку, прижимая ее к себе, провела рукой по темно-каштановым волосам. - Я так соскучилась, маленькая, - негромко проговорила она и улыбнулась. Все беспокойства разом отступили на второй план, не смея даже омрачать радость встречи. В какой-то мере Артанис была благодарна Эрестору, за то, что он сподвиг эльфийку вернуться домой. Сразу появилось чувство, семья в сборе. Ведь при всех вассальных клятвах и взаимоотношениях, Эльорэ действительно была Владыкам как дочь. Особенно после того, что произошло с Келебриан. Она взглянула на Келеборна из-под ресниц, и видя в его глазах то же тепло, что сейчас излучала она сама, но при этом легкую сумятицу, чуть улыбнулась. «Все в порядке. Потом» - короткий ответ на осанвэ. Нэрвен внимательно проследила за действиями Эрэлли, ставшие для них уже частью какого-то, никому не нужного ритуала. Потом подошла в ней, обняла, поцеловала в мягкие волосы. - Рассказывай...
Эльорэ: - О..О чем рассказывать, мама? - Эльорэ постаралась остаться спокойной, но чуть дрогнувший голос ее, наверное, выдал. Впрочем, откуда ей знать, как это было со стороны? "Чего они хотят? Зачем я здесь? Что, что мне нужно сказать? Ах, да...Действительно..Сначала нужно извиниться за то, что не выполнила просьбу..А потом что? О чем говорить потом? Ничего не понимаю.." - и отчаянная полумольба, обращенная к тишине, как уже бывало многие, многие годы - "Инглор, ну помоги..Ну пожалуйста.." Эрэлли уткнулась лбом в плечо Артанис, закусив губы, собираясь с мыслями и просто немного побаиваясь смотреть ей в глаза. Потом, чтобы все-таки хоть как-то разогнать эту липкую тишину, заговорила - Извини, что не осталась на Совет. Я опять поссорилась с Эрестором из-за того, что посмела, по просьбе Ломенера, спеть песни нашей родины. Эрестор, как всегда, взъярился на меня за это и я не стала дожидаться того, чтобы меня выставили оттуда, как побродяжку - глухо, виновато. "..-И если есть среди вас те, на кого еще не пала тень проклятия, то я не уйду один, как бродяга, которого выставляют за ворота"- эхом прокатилось по сознанию. Ярко, четко, ясно. Казалось, что она вообще на миг вернулась туда, в тронный зал Нарогарда. Целительница вздрогнула, словно от сквозьняка, прогоняя видение, а потом, понимая, к чему сейчас повернет разговор, все так же тихо сказала - Значит... - голос сорвался окончательно, пришлось несколько мгновений помолчать - Значит вы хотите поговорить со мной о Финдарато? - все-таки подняв голову и обведя Владык внимательным взгладом. " Да, именно так, не мой лорд, не государь, а Финдарато."- мысль, исключительно для себя.
Галадриэль: Женщина невольно вздрогнула, прекрасно понимая, что еще секунда и из глаз названой дочери покатятся слезы. Допускать этого некоим образом не хотелось, потому как любая ее боль глухо отдавалась в сердце самой Владычицы. Артанис приобняла племянницу и держа за плечи, мягко посадила на изящную кушетку, неприметно стоящую у дальней стены. - Прекрати. Не проси прощения, маленькая моя, - она монотонно и размеренно гладила девушку по голове, стараясь успокоить, забрать ее переживания себе, а потом выпустить их наружу. «Но получится ли? Ведь ни одна боль не уходит впустую, всегда находя себе "поле для деятельности".» Повернувшись к Келеборну, она негромко произнесла: - Эрестор поплатится за свои слова и поступки, - в глазах женщины появился, столь редко там бываемый, недобрый блеск. Одно дело - когда речь шла о судьбе всего мира, другое - о тех, кто тебе близок. И при всей своей серьезности, владычица больше ратовала за второе. «Финдарато...» Имя брата Эрэлли упомянула именно в такой формулировке, как было принято у них дома. А значит... выходит, что туманные догадки оказались верны. - Да, хочу, - кивнула она, - Но, может быть, будет лучше поговорить об этом в другой раз? Когда будет легче?, - Нэрвен взяла племянницу за руку и внимательно взглянула ей в глаза.
Эльорэ: Эрэлли даже не обратила внимания на то, что уже не стоит. а сидит. Она пыталась собраться с мыслями, для разговора, который, рано или поздно, все равно состоялся бы. Бард чуть заметно вздрогнула, но выдержала взгляд владычицы - Какой смысл откладывать этот разговор, если... Если все равно будет больно? - девушка, на первый взгляд флегматично, пожала плечами. "Какой смысл? - Эрэлли чуть было не хмыкнула - Послушай себя! О чем ты говоришь? Какой тогда смысл был в том, что произошло? Ты же прекрасно знаешь, что тебя сейчас осудят и, возможно... Последствия будут гораздо крепче, чем просто выговор" Девушка хотела было что-то сказать, но лишь на миг прикусила губы, пытаясь понять настроение владык. Что- то было не так..От нее..Что-то скрывали. Она была почти уверена в том, то от нее действительно скрыли что-то. - Зачем этот разговор вообще нужен? Что от меня скрывают?- на этот раз голос у нее был пустой и серьезный
Галадриэль: Владычица опустила голову. Она знала, что этот разговор будет не из самых приятных. Но чтобы настолько, и когда он еще не начался... - Решать тебе, - пожала она плечами, - Но сейчас, когда ты и без того раздергана, да ко всему прочему вымотана дорогой... - она говорила негромко, а потом и вовсе перешла на осанвэ "- Эль, милая, я же вижу, как тебе тяжело. Мы можем прекратить этот разговор и продолжить его... потом. Артанис замолчала на секунду, подбирая слова. Но этой секунды Эрэлли хватило, чтобы понять, что что-то не так. Она то ведь успела забыть, за их короткую прогулку с Келеборном, о том, что им предстоит не один, а сразу два тяжелых разговора с племянницей. Однако, сейчас исход одного решался вообще факт наличия второго. Хотелось с одной стороны решить все поскорее, но, с другой, вообще не трогать эти темы, постараться поскорее забыть их. Фраза, прозвучавшая из уст эльфийки застала Артанис врасплох. Она перевела мученический взгляд на мужа, раздумывая с какого конца начать.
Келеборн: В какое-то мгновение Келеборн пожалел, что не оставил Артанис и Эрелли наедине - да, это было бы проявлением малодушия с его стороны, "но Валар Пресветлые, почему... Почему именно самых дорогих раз за разом неумолимо касается тяжелая длань боли и горя. Но теперь отступать было слишком поздно, да и все равно ты бы не простил себе этого, не так ли... "- Владыка перестал изображать предмет обстановки и прошел к тонконогому столику. В, и без того неровном, разговоре Галадриэль и Эльоре повисла гнетущая пауза - спиной Келеборн чувствовал обращенный на него взгляд возлюбленной, понимал, что надо вмешаться и решительно отмести все подозрения дочери. "Что ничего и никогда не скрывали и не будем, но... Были же размышления, которые бы не понравились Эльоре и никуда от этого деться. Да, они передумали, поняли, что в некоторых случаях лучше не торопить события, но..." - Владыка Лотлориена отдал бы многое, чтобы не было этой минуты и выбора - либо обидеть и оттолкнуть от себя Эрелли, либо солгать ей. - "Естественно, во имя будущего и из неизмеримо лучших побуждений. Как обычно. Уже проходили... " Поэтому, когда Келеборн, наконец, повернулся к супруге и Эльоре, на лице его на короткий миг отражались все сомнения и раздумья. Наверно, впервые за свою жизнь, синда не имел не малейшего представления как себя вести и что говорить. Присев возле кушетки, Келеборн взял холодные ладони Эрелли в свои и легонько сжал их. - Здесь, от тебя ничто и никогда не скрывали, девочка. Просто, - "Хм, это оказалось не так просто, да?" - Мы думали о твоей возможной помолвке с Орофином. Но, в в свете последних событий... - "Отчасти благодаря Эрестору, если можно за такое благодарить". - Мы поняли, что несколько поспешили. - "Даже слишком". Столь неуверенного, сбивчивого объяснения эти стены еще не слышали на своем веку. Но какой-никакой первый шаг был сделан.
Эльорэ: Девушка сжала руки отца и несколько раз прерывисто вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.Закрыла глаза, пытаясь понять, зачем над ней так жестоко пошутили, а потом-через пару мгновений- поняла это не шутка! -Нет.. "...- Ты пойдешь со мной, melde? - спросил Финдарато улыбаясь своей обычной, чуть ироничной улыбкой, не отрывая взгляда от горной тропы - Ты же знаешь, что пойду... - ответила Эрэлли и подставила лицо первым лучам утреннего солнца - Я не принуждаю тебя... Хочешь останься. Она резко оборачивается и прижимает ладонь к его губам. -Молчи... Если бы хотела - осталась. Я иду с тобой. - Она выходит за ворота и хочет сесть на траву. -Тут роса - тихо отвечает эльф и в мгновение ока срывает свою куртку и кидает ее на переливающийся от маленьких капелек воды зеленый ковер. Садится сам. Рядом садится и она... - Помнишь? когда-то я спросила тебя: Сможем ли мы полюбить эту землю? - Прекрасно помню. А я ответил, что конечно сможем. Он, улыбаясь, поднимается и протягивает ей руку, видя как из ворот города вышел Артаресто. - Идем, melde, нас ждут." Целительница открыла глаза и уже гораздо тверже повторила - Нет. Это невозможно. Я обручена с другим. "Эру Милостивый, помоги мне...Я не виновата, что так получилось, я хотела тогда остаться, ты же помнишь, я хотела умереть на том же самом острове. Будь он проклят! Неужели вот так бывает, когда дом становиться тюрьмой?" -лихорадочно думала эльфийка,сдерживая рвущиеся наружу слезы отчаяния
Галадриэль: В груди словно что-то оборвалось, когда Владыка произнес слова о помолвке, ведь в это мгновение Артанис смотрела на дочь. Кажется, Эль даже не услышала слов о том, что они поспешили. Она опустила голову, подбирая слова утешения, ведь они с возлюбленным действительно решили отказаться от затеи с помолвкой. - А ее и не будет, - спокойно произнесла она, беря Эльорэ за руку, - мы действительно приняли черезчур поспешное решение, не спросив, нужно ли это тебе. Владычица взглянула в полные слез ярко-синие глаза, мягко обняла девушку. Обнять, успокоить, забрать ее боль. В конце концов, ни одна мать не в силах видеть муки дочери. Нэрвен медленно провела рукой по всей длине каштановых волос. - Все в порядке, милая. Никакой свадьбы не будет. И вдруг... "Я помолвлена с другим". Владычица ожидала каких угодно слов, но только не этих. "Эру Единый, за что?", Артанис резко отстранилась. - Помолвлена? - в голосе нолдо моментально появился лед
Эльорэ: Эльорэ прикусила губы. Она проговорилась. "Все, дороги назад больше нет...Прости меня, мэльдо." Целительница медленно кивнула, схватив мать за руки, чтобы та никуда не ушла. - Да, мама. -эльфийка кивнула - Это действительно так. -серебряная веточка ивы, свернутая вокруг пальца тускло сверкнула - Посмотри, я не лгу тебе... Девушка растерянно оглядела комнату, виновато опустила голову, но надо, надо было договаривать!Это следовало сказать еще куда раньше-как того требовали законы и приличия, но ведь они сами решили молчать. А разве может вассал нарушить просьбу своего сюзерена? - Мой жених погиб. Давно. Но я буду верна ему. Я обещала - остальное вслух сказать она не смогла,но осанвэ построила так, чтобы слышали и мать, и отец "-Он погиб давно. В темнице Тол-ин-Гаурхота. Государь и возлюбленный мой Финдарато Инголдо..." - Эрэлли побледнела еще больше, почти сравнявшись цветом лица и тканью платья Артанис. Каждое слово давалось ей с огромной болью, но скрывать все это дальше..Было просто невозможно, иначе дело приняло бы непоправимый оборот
Келеборн: "Она даже не услышала моих слов", - промелькнуло в голове Келеборна. Дав единожды клятву верности, Эльорэ с каждым годом все больше и больше боялась открыть ее, и вот теперь отчаяние прорвалось наружу, сделав девочку глухой к доводам. Она будто пыталась убедить Владык в том, что правильно поступала все это время, пыталась защитить своего возлюбленного и было бы большой ошибкой винить ее за это. - Нэрвен, - тихо проговорил Келеборн, устремляя взгляд на супругу и предупреждая ее возможный ответ - в голосе девы-нолдор зазвучали давно забытые нотки. Суровые и непримиримые как льды Севера, которые она покорила однажды, не их должна была слышать в данный момент побледневшая и испуганная Эрелли, названная дочерью и ставшая ею. - Никто не будет принуждать тебя нарушить клятву, Эрелли. - синда посмотрел на тонкое серебрянное колечко, и выпрямился. "Она слишком многое перенесла в последнее время," - мысленно обратился Келеборн к Галадриэль, - "И если заставить ее предать память Финрода, мы лишь разобьем сердце девочки. Не рань ее, но излечи... Я прошу тебя. "
Галадриэль: В какую-то секунду ей показалось, что она просто ослышалась, или Эльорэ как-то неудачно пошутила. Но она слишком хорошо знала свою дочь, чтобы понимать, что шутить такими вещами она просто не умеет. - Помолвлена..., - медленно произнесла она, словно смакуя это слово, привыкая к его звучанию, - Но почему я не знала? - одними губами. Первые эмоции... Их трудно передать словами... Злость, раздражение, какая-то доля обиды... Но потом, секундный взгляд, остановившийся на вконец испуганной дочери, мягкий голос любимого... Она смягчилась в считанные мгновения... «Инголдо» - Девочка моя, - она мягко притянула дочь к себе, обняла, - сколько тебе пришлось пережить. Как долго ты несла в себе эту боль... Сердце словно сжала какая-то когтистая лапа, на глазах женщины заблестели слезы, высохшие в ту же секунду. - Это твое право, милая. Ты сохранишь верность Инголдо столько, сколько пожелаешь.
Эльорэ: Эрэлли не удержалась, судорожно-прерывисто всхлипнула, и почти без сил повисла на руках матери, не веря еще до конца, что все это закончилось, что ничего этого больше не повториться. А еще сказывалась дикая усталость от поездки и банальный голод. "..Камера была достаточно большой, чтобы лежать, вытянувшись во весь рост. И достаточно маленькой, чтобы, сидя на соломе в одном углу, сплевывать горечь в поганое ведро, стоящее в другом. Но в основном они все-таки лежали: силы вышли все, без остатка, и восстанавливались медленно. Хотя приказание Саурона выполнили, и свою кружку разбавленного красного вина Эльорэ получила. Сил оно не прибавило, но сделало жизнь сносной - настолько, насколько может быть сносным ожидание скорой и страшной смерти. Стража сменилась четырежды, один раз приносили еду - чашку с пресным месивом, которое доброжелательно настроенный едок назвал бы ячменной кашей. Эрэлли не была доброжелательно настроена, но была очень голодна, съела все, и теперь плевалась от привкуса гнили, никак не желавшего уходить. Вина больше не приносили, принесли воду. Тут жаловаться не приходилось: отличная колодезная вода. Время текло медленно, и торопить его было бы глупостью. Раскаленные клещи, дыба и крючья ждали всех нас уже несколько лет - подождут еще немного, не заржавеют. Она уже перенесла однажды ужас и позор пытки - перенесет и еще раз. Страх занимал в сердце не главное место. Боль причиняла досада: Финрод... Кальмегил...Нэндил... ...Наконец, ожидание кончилось. Открылась дверь, приказали выходить. Орки, двое, здоровые, как бугаи, - и ними волк, матерый вышколенный гаурище. Эльорэ ждала увидеть в застенке Саурона - и ошиблась. Только орки - двое стражников, палач и подручный. - Ну чего, сам или помочь?- обратился к ней орк, не признав, хвала милосердному Эру, девушку. О том, что произошло бы, если бы все же признал, эльфийка предпочитала не задумываться. От запоздалого страха свело челюсти. Быстрым, змеиным движением девушка выдернула цепь из рук орка-охранника, и ударила ею вправо, в то время как сама скользнула влево... Но не учла, что и это предусмотрено - пленники далеко не всегда были безучастны и безропотны, попадая в эту камеру. При виде нехитрых, но действенных приспособлений даже у самых робких порой прорезался бойцовский дух. И на этот случай у каждого стражника к запястью крепился туго набитый песком кожаный мешочек, что обрушился на затылок при первом же резком движении. Мир дернулся и пошел гончарным кругом, который крутанули со всей силы. Она упала и лежала смирненько-смирненько, чтобы с круга не сорваться, пока тот не остановится. Орки расклепали на ней цепи - между тем вращение мира вокруг нее и своей оси явно и прочно замедлилось. Нолдэ решила попробовать еще раз и сумела зацелить одному коленом по скуле. Тот, вроде бы даже не особо обидевшись, взял из угла короткую толстую дубинку и несколько раз со всей силы ахнул ее по спине, вышибая волю к сопротивлению вместе с дыханием. Орки взялись за дело - и ей пришлось ох, как худо. Хотелось орать всеми приличнымини и не совсем словами, да и что словами? Просто орать так, чтобы сел голос, чтобы ничего никогда и никому не сказать. Да и не спрашивали ни о чем - просто проверяли на прочность. Хорошо, если заговорит и сразу же - но если нет, не страшно: впереди еще много дней и ночей. Когда вздергивают - приятного мало, правда? А если к ногам подвесят груз? Тогда рукам не поможет даже сам Повелитель Ортхэннер. А если на это начхать - пусть. Других развлечений здесь с избытком хватает. В конце концов она лишилась чувств. Не в первый раз за этот день; но прежде орки быстро возвращали ее из забытья при помощи холодной воды и оплеух. Хорошо не раздели- подумала Эльорэ. Иначе точно бы уже никто не спас.. " Целительница пошатнулась, сообразив, что вспоминания снова взяли над ней верх и мало того, она не смогла их скрыть
Келеборн: Опасения Келеборна не оправдались, но это признание, прозвучавшее под сенью мэллорна Владык, неохотно укладывалось в голове синда. Ворочаясь, подобно угловатому и шероховатому валуну, оно причиняло боль каждым своим движением, которая, несомненно, была лишь слабым отголоском ноши Эрелли. "Столько лет... Столько долгих лет..." Но, открыв правду, Эльорэ не перестала страдать - воспоминания о тех черных временах рвали ее измученную душу на куски, каждая сцена Прошлого настойчиво требовала внимания, а усталая девочка уже не могла сдержать их - побледневшая и обессилевшая, она дрожала как тростинка на пронизывающем и безжалостном ветру. - Слишком много мучений ты перенесла, доченька - склонившись, Келеборн коснулся губами пылающего лба Эльорэ, - перестань же истязать и винить себя. Отпусти свою боль, - проведя рукой по рассыпавшимся волосам эльфийки, Владыка проговорил. - Оставь только светлые воспоминания и... - голос мужчины неожиданно пресекся, и он не знал, что говорить дальше. Любое заверение сейчас прозвучало бы слишком жалко и неубедительно. "Эру Милостивый, помоги ей..."
Галадриэль: Трудно было понять, Эльорэ рассказывала все это специально, или просто воспоминания настолько взяли над ней верх, что она уже была не в силах себя контролировать. Владычица молча закрыла глаза, позволяя потоку сознания дочери пройти сквозь нее. Возможно, это хотя бы как-то облегчит ее боль... однако Артанис прекрасно знала, что это невозможно. Каждый должен испить свою чашу до дна и никто другой не в силах как-то помочь, разве что сам Эру. «Инголдо...» Еще одна волна боли, навеянная воспоминаниями их безмятежного валинорского детства, всех тягот, что они перенесли вместе и черезчур ранней гибели горячо любимого брата. Она лишь машинально гладила дочь по голове, внимательно глядя в лицо возлюбленного. Светло-синие глаза были полны той же боли и растерянности, что и, наверное, у нее самой. «Гортахуэр..!»Нэрвен с силой сжала руки, что костяшки пальцев стали совсем белыми. Она просто не знала, что и сказать. Да разве здесь нужны были слова? Когда дочь оказалась на руках возлюбленного, она поднялась с кушетки, подошла к столу, плеснула в стакан немного квениласа, поднесла его Эрэлли. - Выпей... - она знала, что ни один напиток, какими бы целебными свойствами он не обладал, не способен до конца залечить раны, но тем не менее..., - выпей, моя хорошая...
Эльорэ: Девушка чуть дрожащими пальцами взяла чашку,покорно выпила и почувствовала, как на нее наваливается страшная усталость.Казалось, что вместо крови у нее в жилах расплавленный свинец. Голову стягивал словно какой-то обруч, она уже даже не могла приказать своему телу и встать нормально, а не висеть мешком на руках отца. Усталость решила, что она расплатиться сейчас. Сил не ыло даже на то, чтобы передать чашку матери-она выпала из ослабевших рук и с тихим,жалобным звоном упала на пол. Эльорэ прижалась к отцу, как совсем маленькая девочка, уткнулась лбом в его плечо,тихонько всхлипнула, успокаиваясь и закрыла глаза. Хотела, хотела все же встать, но ей было так тепло и спокойно, что разрушать это казалось просто святотатсвом.Через пару минут Целительница уже крепко спала
Келеборн: И все-таки он не смог удержаться. - Все будет хорошо, девочка, - прошептал Келеборн, прижимая ее к себе и чувствуя, как измученное дитя проваливается сквозь зыбкую завесу сна - напряженное как струна тело расслабилось, дыхание стало тихим и невесомым, а горькие складки возле рта исчезли. - Пусть тебе сниться только Свет, а Валар хранят покой твоих мечтаний, доченька, - проговорил синда, осторожно поднимаясь и перенося Эрелли на мягкое кресло. В светло-синих глазах мелькнуло непонятное даже для самого эльфа, когда он произнес слова старинной колыбельной и смотрел на спящую Эльорэ, просто на короткий момент черты лица Келеборна Мудрого застыли... А сквозь маску вечно-молодого создания проглянул его истинный возраст - морщина, залегшая между бровями, опустившиеся под грузом прожитых лет, плечи. Но лишь на краткий миг он позволил слабости взять верх и одним усилием воли отмел ее прочь. Не время, особенно сейчас и теперь. " -Я не мог себе представить ничего подобного, - поделился он мыслями с Нэрвен, - до сих пор не могу никак свыкнуться с этой мыслью... Как мы могли быть так слепы?" - отойдя, наконец, от Эрелли, Келеборн подошел к Галадриэль и мягко обнял ее за плечи, чувствуя, что она тоже непросто переживает это откровение.
Галадриэль: Чашка выпала из безвольно разжавшихся пальцев дочери и с жалобным звоном стукнулась об пол, разлетевшись на несколько кусков. Артанис смотрела на осколки совершенно пустым взглядом, но когда девочка заснула уткнувшись лбом в плечо Келеборна, лишь вздохнула с облегчением. В конце концов, каким бы тревожным не был сон, он мог дать хотя бы малейшее облегчение. Особенно если... Она выпрямилась, словно собирая силы в кулак и внимательно глядя на дочь, мягко коснулась ее сознание, избавляя от части тех кошмаров, что могли бы ее посетить. В какое-то мгновение невидимые ниточки, поддерживающие ее "оборвались", Нэрвен почувствовала, как все тело становится тяжелым. Отойдя от кресла, в котором мирно спала Эрелли, она остановилась чуть в стороне. "- Я.. я не понимаю," - откликнулась она на безмолвный вопрос возлюбленного, - Иногда я подозревала что-то... но и в мыслях не могла допустить, что это окажется так близко и... так больно." Она тут же осеклась, поняв, что сказала лишнее. Молча подошла, взяла супруга за руку. "- Теперь нам нужно попытаться оградить ее от этой боли..."
Эльорэ: Девушка, даже сквозь сон, почувствовала прикосновение чужого сознания к своему. Она чуть дернулась-годы научили реагировать на такое мгновенно-но из сна вырваться не смогла. Ресницы задрожали,но она не проснулась. Она видела сны..Впервые за долгое время ей снился Валинор. Если говорить совсем уж точно-Альквалондэ. И видела она все это как-то странно-будто со стороны, будто она не была собой сейчас. "..Высокий среброволосый тэлеро в привычно серых одеждах, который стоит на пирсе возле верфи,на которой как правило и проводил большинство времени. На стапелях-каркас будущего корабля. - Atarinia!!! маленькая девочка-лет сорок пять не больше-почти кубарем скатилась с набережной,подхватила непривычно длинную юбку,споткнулась и побежала дальше.Эалиндо обернулся, что-то сказал подручным и, буквально в последний момент подхватил дочь на руки,чтобы она не упала. Слишком уж она бойкая эта девчушка. Вся в деда..Маленькая Эльорэ Эрэлли восторженно смотрит на то, как слаженно и осторожно работают эльфы, потом переводит взгляд на отца- у него такие же глаза-машинально отмечает она. А вот у брата-мамины..Она на миг насупилась,словно обдумывала что-то,потом прижалась к отцу и засопела, явно собираясь что-то сказать - Ну чего ты? - Эалиндо погладил дочь по голове. Та мотнула черной косой, ничего,мол. - А тебя кто из дома отпускал? На этот раз на губах девочки озорная улыбка - Никто! - самодовольно - Пойдем, а? Мама обедать зовет..." Этот сон был как бальзам на измученную душу. Эльорэ открыла глаза и не сразу сообразила, где находится - Папа?... - а потом поняла- это только сон.
Келеборн: " - Да, мы должны, - рассеянно ответил Келеборн, явно думая о чем-то постороннем. - Как можно оградить от лезущих в голову воспоминаний - светлых ли, темных ли? Все они были, хоть и в разной степени, безжалостными, тлетворными и разрушительными..." Владыка видел множество примеров человеческой апатии и разочарования, когда жизнь становилась лишь скоплением серых будней и теряла всякий смысл. Безмолвное горе Мелиан... И допустить, чтобы их Эрелли стала такой же неприкаянной и блуждающей тенью?" Сама мысль о подобном казалась ужасающей, но… Нельзя переступать тонкую грань – да, поддержать, но не заставлять забыть Финдарато, не трогать сверкающие счастьем моменты. Планы у синда были идеальные и совершенно не переносимые в реальность, ведь пришлось бы полностью подчинить сознание Эльорэ, чтобы изгнать из ее памяти отпечатки Тьмы. А ведь даже на чуткое и осторожное прикосновение Артанис, девочка мгновенно среагировала и попыталась вырваться из успокаивающих объятий сна, не доверяя даже такому «вторжению». - Это будет непросто – слишком давно горе и страх старались подчинить ее сердце. – Келеборн мягко коснулся руки Галадриэль. – "Но мы попытаемся." – конечно, был еще один - самый простой путь избавления вечной души от страданий, но задумываться об Чертогах Мандоса, Владыка не собирался.
Галадриэль: Успокаивающая прохлада пальцев. Владычица накрыла ладонь Келеборна своей, в который раз ощущая почти физически, как невидимые нити протягиваются между ними. "- Спасибо, - она чуть улыбнулась, впрочем совершенно машинально - Мы не можем, просто не имеем права лишать ее памяти, наша задача в другом - помочь ей жить реальностью, оставив только приятные воспоминания, которые будут согревать ее истерзанную душу. " Артанис опустилась во второе кресло, совсем рядом с тем, в котором находилась Эрэлли. В этот момент девочка открыла глаза. Первое, и пока, единственное слово, было обращено к Владыке. Галадриэль чуть улыбнулась - или ей показалось, или Эльорэ действительно чувствовала себя лучше. - Ты как, моя хорошая? - она взяла дочь за руку, попутно накрыв ее ладонь своей.
Эльорэ: -Выспалась... Кажется, - чуть смущенно призналась девушка, смешно, совсем по-детски протирая глаза аккуратными-тоже почти детскими-кулачками. Она хотела было встать, но поняла, что это решение крайне опрометчивое и осталась сидеть в мягком кресле, наслаждаясь отдыхом. "Как я? А действительно, как я вообще? Ну вот даже последний год...Что я вообще из себя представляю, кроме сплошного желания уйти?"- ярко-синие глаза чуть потемнели, когда она задумалась об этом. А потом все-таки вынужденна была признать то, что тоже вообще-то скрывала ото всех, кроме старшего брата - Я устала. От жизни. -обвела родителей взглядом, сжала руки матери и опустила голову. - Иногда мне кажется, что я сделала тут все, на что была способна..А может мне просто нужно отдохнуть...
Келеборн: Келеборн с улыбкой посмотрел на все еще сонную Эльорэ - короткая передышка была ей необходима. Исчезло ощущение затравленности и тяжести дланей Прошлого, что давили на ее плечи. Перед сереброволосым Владыкой сидела все таже тоненькая и бойкая девочка, которую вроде бы совсем недавно они приютили в Лотлориэне. Которая помогла забыть им их собственную боль утраты. Синда подошел к столику, чтобы налить еще один стакан воды. Чтобы отвести свои собственные мысли от неприятной темы и успокоиться. "Девочка просто устала от дороги, от неприятной встречи. Теперь все будет как раньше. - Я устала. От жизни. - рука Владыки судорожно дернулась, вода вместо бокала полилась на стол, несколько капель с хрустальным звоном разбилось о деревянный пол зала. Повисло гнетущее молчание, надо было что-то сказать. Но... Келеборн растерялся - окончательно и бесповоротно. "Ее надо отпустить, позволить ей забыть, - упрямо твердил опостылевший голос разума, а сердце малодушно молчало. От нахлынувшей безысходности - Какой прок знать все в этом подлунном мире, когда не можешь ничем помочь?! - Владыке хотелось что-нибудь разбить. " Это ничем бы не помогло - вспышка гнева только испортила бы все... "Хотя, какой, к Морготу, гнев?" Поэтому Келеборн просто поставил-таки кувшин на место и отвернулся от Галадриэль и Эльорэ, надеясь, что они ничего не заметили. - Мне надо подышать воздухом, - проговорил он глухим голосом первое, что пришло в голову, и вышел из библиотеки. Бывают же такие моменты, когда и самым мудрым из нас трудно подобрать слова и справится с собой. Отбросить личное мнение и подсказать единственно верное решение - и Келеборн не мог взять на себя такую ответственность. "Самому отпустить дитя к Мандосу? Или же обречь ее жизнь одними воспоминаниями?" - две совершенно неподходящие в этом случае стороны медали. ==> Луг у подножья мэллорна Владык
Галадриэль: Когда Эрэлли открыла глаза, Владычице показалось, что им с супругом дана короткая передышка - девочка выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Только печаль и какая-то обреченность во взгляде выдавали то, что усталость отступила лишь на шаг и в любой момент готова наброситься снова. Галадриэль покосилась на стоящего чуть в отдалении Келеборна. По его лицу было видно, что Владыка запутан. Запутан, не знает, что делать, и очень сильно устал. Артанис прекрасно знала это состояние супруга, хотя и видела его таким очень редко. Пожалуй, последний раз когда Келебриан ушла в Гавани. Когда же он поднялся со своего места, спешно покинув библиотеку, Галадриэль осталась сидеть на своем месте, не шелохнувшись. Она прекрасно понимала супруга - в такие минуты больше всего хотелось побыть наедине со своими мыслями. Проводив его взором, она шепнула на осанвэ: "Позовешь..." Женщина посмотрела на Эрэлли, притянула ее к себе. - Мы никуда тебя не отпустим, маленькая.
Эльорэ: Девушка уткнулась лбом в плечо названной матери, прикусив губы. С одной стороны она совершила непростительную ошибку, рассказав о том, что с ней происходит. Но, с другой, это все равно стало бы известно. Если не от нее, то, неприменно, и сама Эльорэ была в этом убеждена, от Тервэ. Ее брат от отца не скрывал ничего. "В этом между нами огромная разница" - мрачно подумала Целительница, невесело, аскетично хмыкнув. Эрэлли на миг закрыла глаза, пытаясь представить, что происходит в душе у папы. Но не смогла. Она не видела его лица, но слышала, как мучительно дались ему эти слова, о том, что ему нужно на воздух. Инстенктивно девушка поняла, что сделала ему больно. И, как всегда с изрядным запозданием то, что все-таки нужно было молчать. Но зачем врать? Какой от этого прок? Все тайное рано или поздно станет явным и тогда может стать только хуже. "Намного хуже..." - Мам... Прости... Я просто... - голос куда-то пропал, пришлось помолчать.
Келеборн: Вот и наступило долгожданное и столь редкое мгновение, когда Владыка Золотого Леса имел полное право выпустить все свои чувства на волю. Метаться подобно загнанному зверю по мокрому от дождя лугу, громогласно проклинать жестокость мира, вопрошать у валар и небес - за что?! - и совершать прочие поступки, столь несоответствующие его характеру. Хвала Эру, что ни одного из галадримов не было в тот час возле талана Владык или они просто не решались показаться на глаза, хотя, душевные метания пусть даже самого Келеборна, не такое уж из ряда вон выходящее событие. Но делить его ни с кем Владыка не собирался. Преодолевая многочисленные ступени серебристой лестницы, обычным неспешным шагом размышляющего эльфа, Келеборн взвешивал свои ощущения, мысли и по крупицам восстанавливал картину произошедшего, пытаясь поймать тонкую путеводную нить, что привела к... "К чему? К трагедии? Или драме?" - ехидно переспросил разум. - "Или к закономерной развязке?" Прижавшись к гладкой древесной коре лбом, Келеборн пытался найти хоть один способ избавиться от этого гложущего чувства вины – столь бессмысленного и разрушительного. Мягкое тепло мэллорна, в ответ на прикосновение холодных пальцев – ты тоже много видел и перенес. И знаешь, что не сможешь укрыться от тяжелой поступи времени. "-Мы же прощаемся не навсегда, правда?" - тихий шепот прошел сквозь долгие годы, как и наполненные болью и отчаянием светло-голубые глаза. Липкий ужас, что ее могут заставить остаться и такой детский страх перед неизведанным. -За прощанием всегда будет новая встреча... - смятая и неуверенная улыбка в ответ, бледный оттиск былых эмоций. Загнать свою боль как можно глубже и ни в коем случае не позволить ей видеть, как тяжело дается каждая минута. Другим было намного хуже. Застывшие лица Нэрвен и Элронда, хранящие молчание и так же отчаянно сдерживающие чувства. Безмолвные слезы Арвен и мальчиков… Они все понимали, но не могли со спокойным сердцем принять этот миг. Никто бы не смог." Будто в ответ на непроизнесенную реплику, эльф едва слышно прошептал - Спасибо. - свежий ветерок, пронесшийся между стройных стволов, с легкостью унес в объятиях и тонкие облака, проливавшие редкие капли дождя на землю, и тяжелый ком борющихся чувств, и туманную кисею из воспоминаний... «-Любить - это иногда значит, и отпускать» - ответил он супруге на осанвэ. - «Попроси у Эрелли прощение за мою... вспышку.»
Галадриэль: Последние пару часов так толком и не успевшего начаться дня были настолько тяжелыми, что у Владычицы появилось четкое ощущение, что за ту короткую передышку, что они устроили себе с Келеборном на рассвете им придется расплачиваться еще довольно долго. Торопливо спустившись с по изящной серебристой лестнице с флета, Нэрвен осмотрелась в поисках Владыки. Она была твердо уверена, что он где-то совсем неподалеку. Вскоре она действительно его увидела - синда стоял, прижавшись к дереву лбом.. Келеборн не шевелился, застыв словно каменное изваяние. "Милый мой... За что тебе эти испытания? Это не должно быть твоей болью..." Двигаясь по привычке бесшумно, женщина подошла к супругу, мягко положив руку ему на плечо. - Там Орофин пришел. Они с Эльорэ разговаривают.
Келеборн: Никто из людей или эльфов, хоть раз побывавший в Лориене, не мог забыть величественную стать меллорнов, возносивших свои кроны к небесам и скрывавших их своей густой листвой. А многие галадримы не представляли, как смогут уйти за Море и оставить эти прекраснейшие из деревьев - ни одно из преданий не говорило, что на Валиноре,даже в садах Йаванны, можно встретить их. "Значит, это еще один дар Эру эдайн" - горько усмехнулся Келеборн, выпрямляясь. Сколько мгновений он так простоял, позволив мэллорну нашептывать тихие слова успокоения? Кажется мимо него прошел кто-то из Стражей, решивший не отвлекать Владыку от тяжелых дум. Орофин? Невесомое и неожиданное прикосновение заставило Келеборна невольно вздрогнуть, но он уже понял, кто "потревожил" его покой - медленно обернувшись, синда мягко улыбнулся, заметив в глазах возлюбленной некоторую тревогу. "Со мной все в порядке... Просто. Просто я слишком отчетливо вспомнил уход Келебриан. И не смог справиться с эмоциями" - да, сегодняшний день бил все возможные рекорды по неожиданным признаниям и новостям. И судя по всему это было только начало... - Значит это был он. - Владыка задумчиво кивнул в такт своим мыслям. - Будем надеяться, что они смогут понять друг друга. Орофин готов на многое ради Эрелли - и такая отвага в наше время дорого стоит. - "но примет ли Эльорэ такую заботу?"
Галадриэль: Некоторое время Артанис стояла молча, внимательно вглядываясь в глаза супруга. Раз за разом она с удивлением обнаруживала, что за годы, прожитые рука об руку они с Владыкой часто думали об одном и том же. Например как сейчас. Нолдиэ промолчала, ведь порой взмах ресниц может сказать куда больше, чем просто слова. - Он. Знаешь, такой решимости во взгляде не я не видела у него очень давно. Похоже, парень всерьез намерен завоевать ее сердце, - горькая ироничная полуулыбка-полуусмешка. - Не было бы беды. Кроме того, он совсем мальчишка по сравнению с ней. А она... во многом живет воспоминаниями Альквалондэ, Хелкараксэ и... - Владычица поежилась, чувствуя, как где-то глубоко внутри становится холодно. Переливчатый, хоть и не по-женски глубокий голос стал глуше, - ...и Лейтиан.
Келеборн: Келеборн мысленно согласился с супругой - порыв Орофина был достоин похвал. И искреннего сочуствия. Ведь, те испытания, которым поддвергался он, будь-то неожиданное нападение орков, выползавших из бесконечных провалов Мории и осквернявшись чистые воды Нимродель. Или пристальный, полный злобы и ненависти взор Ока, мечтавшего сжечь Золотой Лес. Все это было не сравнимо с тем, что пережила Эльорэ, сам Келеборн и Нервен. Они были свидетелями самых жестоких и без сомнения великих битв и событий, о которых и по сей день слагают песни. Вошедших в историю, но какой ценой... - Но именно его неведение может помочь девочке, - Владыка мягко улыбнулся, - вынудит её отвести взор от прожитого и взглянуть. Если не в грядущие дни, то в настоящее... И все здесь зависит только от настойчивости Орофина. Лейтиан... Синда невольно, на короткий миг, отвел глаза от светлых очей возлюбленной, вспомнив те далекие времена. Когда размеренная жизнь Закрытого Королевства пошла под откос, и под сенью тех лесов стала слышна поступь рока. Когда двое влюбленных нанесли сокрушительный удар по могуществу Моргота... Нет, не ранив его, а доказав всему миру, что власть Тьмы не может быть вечной. Дав ни с чем не сравнимую надежду эльфийским витязям из Нарготронда, Белерианда и Менегрота... Келеборн осторожно сжал руку Артанис, помогая справиться с тенями прошлого, чуствуя ее печаль. - Когда-нибудь, память о тех временах останется только в странных и печальных песнях, любимая. Но мы никогда не сможем забыть.
Галадриэль: Лейтиан. Лишь одно слово о событиях тех дней и Галадриэль поняла, кого же ей так напоминает Орофин. "Ну конечно... Даэрон Песнопевец, глава бардовского состава Дориата, до беспамятства влюбленный в принцессу Лютиэн, готовый бесконечно долго ждать, когда же наконец она обратит на него внимание. Лучший менестрель всего средиземья, с которым не мог сравниться даже Канафинвэ..." Артанис закрыла глаза, вытягивая из дальних уголков памяти картины прошлого. "В пору беззаботной валинорской юности, когда неприязнь между потомками трех сыновей Финвэ была не так видна, молодые принцы частенько соревновались между собой за право зваться лучшим. В том числе и лучшим бардом. И никто не мог сравниться с Кано в умении слагать песни." Будто совсем над ухом прозвучали переливчатая трель арфы и мягкий смеющийся баритон кузена. Владычица тонко улыбнулась, и, поняв, что в своих мыслях совсем потеряла нить разговора, открыла глаза. - Извини. Я задумалась..., - на губах появилась чуть виноватая улыбка. - Знаешь, я кажется поняла, кого напоминает мне Орофин. Помнишь Даэрона?
Келеборн: - Он напоминает тебе Даэрона? - изумленно переспросил Келеборн, удивившись столь неожиданному сравнению двух юношей. Конечно, неразделенные чуства обоих позволяли ставить их в один ряд, но... Владыка конечно же помнил величайшего барда Дориата, певшего под светлыми очами Элу Синголло в его необъятных чертогах. Пронзительный переливчатый голос, почти невесомые прикосновения к чутко отзывавшейся арфе и полный горькой печали взор, обращенный на прекрасную деву - о нем было кому скорбеть, когда обезумевший от горя и ревности певец ушел вслед за своей звездой. И сгинул без вести в бескрайних степях северных земель, намного раньше, чем было предначертано. - Некоторое сходство конечно же наблюдается, но все-таки, я надеюсь, что Орофина будет ждать другая судьба. Более счастливая. - "хотя, может ли он сравниться с Финродом Фелагундом? Несмотря на все свои достоинства..." - Ты думаешь, любимая, что тот давний рок может повториться вновь? - синда задал вопрос практически не задумавшись, мгновенно выдав все то, над чем размышлял последние несколько часов.
Галадриэль: - Да, напоминает, - кивнула Нэрвен, - не совсем, конечно, но напоминает. То же взгляд, в котором читается лишь одно - любовь. Ты просто не видел, как он вел себя у нас на флете, когда пришел поговорить. Смущается, боится сказать лишнее слово, спугнуть...и тем не менее готов ко всему. Знаешь, не будь я уверена в его благоразумии, побоялась бы оставлять их одних. Но ты прав... Орофин моложе и его ждет куда более счастливая судьба. - Она передернула плечами, немного нервно. Замолчала. Тишина затягивалась, словно отсрочивая что-то важное. Глубокий голос Владыки прорезал тишину: "Ты думаешь, любимая, что тот давний рок может повториться вновь?" - Я не думаю. Тогда было все слишком... по другому. Все-таки Эльоре - не Лютиэн, Орофин, хоть и похож, все-таки не Даэрон.. И Финрод... он все еще в чертогах, если только его не... - голос стал немного глуше. Женщина на секунду отвела взгляд, потом пристально посмотрела на супруга, - не отпустили. Хотя постой, о каком роке ты говоришь? Фсе... Я сошла с ума...
Келеборн: Келеборн порывисто прижал к себе Нэрвен, осторожно и легко касаясь золотого каскада её волос рукой. - Да и я не похож на Тингола... Свет камней Феанора не привлекал меня тогда, как и сейчас не привлекает любое из Колец. Просто... - Владыка прикрыл глаза, кляня себя за то, что не успел вовремя прикусить язык. - Просто на какое-то мгновение мне показалось, что Лориен может повторить судьбу Дориата... - он нехотя произнес последнюю фразу, продолжая обнимать возлюбленную. "Этот непростой разговор стоило закончить, а еще лучше - никогда не начинать", - подумал синда, мягко коснувшись губами лба Галадриэль и тихо проговорил. - Когда-нибудь вы вновь увидетесь, но не здесь... А под благословенным светом Валинора. - Келеборн отстранился и взял супругу за руку, твердо намеревшись увести её от мэллорна. Очередная прогулка могла бы помочь им разобраться в собственных мыслях, да и не стоять же им право слова, "на пороге" собственного талана, пока Эль и Орофин договорят? Если гора не идет к Владыкам, Владыки сами дойдут
Галадриэль: Только рядом с возлюбленным гордая, властная и недоступная женщина, становилась мягкой и податливой, словно восковая свеча. Так и сейчас, она прижалась к Келеборну, словно ища защиты. Но от кого? От рока нет защиты, хоть его и можно предугадать. Нолдиэ подняла длиннопалую руку, на безымянном пальце которой в лучах Анара поблескивали камни Нэньи. "Знал ли Келебримбор, когда вручил мне это Кольцо, что оно усилит тоску по дому? Нет, но даже если бы знал, выбора у него не было." - отстраненно подумала она. - Да, и каким бы не был исход грядущей войны, я почти не сомневаюсь в близости нашей встречи. - почти прошептала Галадриэль, ведя рукой по волосам мужа. Когда же он, ведя ее за руку, устремился прочь от Карас Галадона, женщина не смогла сдержать улыбку. Видимо подумали они об одном и том же - как нелепо смотрятся здесь.
Келеборн: Колючее и нестерпимо холодное сияние, слабо напоминающее отблеск звезд, разбросанных Вардой по небосклону, на короткий миг вспыхнуло на левой руке Нервен – такой Нэнью мог видеть любой из эльфов и людей, не угадывая, по неведению, за случайным бликом одно из скрытых Колец Келебримбора. Либо, как Келеборн, не замечая последнее творение умелого принца нолдор – не обращая на него внимания и стараясь лишний раз не задумываться. Келеборн мягко улыбнулся, понимая тоску возлюбленной по старшему брату – Финрод был настоящим королем своего народа – готовым на любые жертвы, верным своему слову и необыкновенно храбрым. Кто из Перворожденных смог бы столь безрассудно пожертвовать жизнью, даже помня о вечном покое Амана и Чертогов? Тем более ради человека… - В том, что предначертано сомневаться трудно, - проговорил Келеборн, - а память о подвиге Фелагунда до сих пор жива в легендах и песнях людей. На такое не могут закрыть глаза даже валар. Лориен радушно принял под сень леса своих хранителей – тихо нашептывал им слова вековой мудрости и успокаивал осторожными прикосновениями ветерка, унося прочь печали и тяжелые мысли. - Может я зря тревожусь но не Линнэрнен, ни Халдир не связывались с нами с момента отхода к границам.
Галадриэль: Артанис какой-то частью сознания полностью отстранилась от реальности, погрузившись в воспоминания их беззаботного валинорского детства, когда ничто еще не предвещало беды. "Все вернуть? Если бы..." - появилась мыслишка, но ее тут же отодвинула другая: "Но тогда бы я не встретила Его". Последние слова Владыки резко повернули ход мыслей женщины от пространных размышлений к делам более насущным. "И ведь действительно... Как можно было забыть?" - Сколько времени уже прошло? - спросила она и тут же сама дала ответ на вопрос, - Скоро полдень. Они продолжали неспешно шагать по тропинке вглубь леса, чуть щурясь от яркого света, пробиравшегося в лес сквозь смыкающиеся кроны деревьев. - Кстати, Халдир сегодня не на границах. Если, конечно, не ушел туда по своей воле.
Келеборн: Келеборн не мешал Галадриэль вспоминать – судя по легкой и печальной улыбке, появившейся на лице, его возлюбленная перенеслась в ту пору счастливого детства на Валиноре, когда никому было не ведомо о Тени и ее растущем могуществе. Мысли самого Владыки может, и не были столь радужными и счастливыми, но так же заняли большую часть его внимания. Поэтому он, как и Нервен внезапно опомнился и обвел взглядом лес, испещренный неровными и рваными тенями от листьев мэллорна. - Солнце в зените, - проговорил он, отвечая на вопрос спутницы. И пускай его лучам было не пробиться в должной мере сквозь хитросплетение ветвей, но теплое сияние уже сползало по гладким стволам к изумрудной траве. - Видимо я уже успел забыть это. Но не думаю, чтобы Халдир отправился вместе с Линерннэн – он ведь не успел толком отдохнуть после того нападения орков…Просто ни с того ни с сего пришло в голову.
Галадриэль: Несмотря на то, что почти во всех землях уже порядком похолодало, в Лориэне в конце октября было достаточно тепло. Владычица, при этом, чувствовала легкий озноб, связанный, несомненно с нервным истощением. Только после слов возлюбленного "Солнце в зените", она почувствовала, как согревающие лучи Анара касаются кожи. - Да, наверное он остался... - она не закончила фразу. Внезапно разума Владычицы коснулись короткие, но ясные слова бессменного стража Лориэна - в Золотой Лес проник человек. Нолдиэ перевела взгляд на супруга - судя по выражению лица он только что получил такое же послание. За те годы, что Халдир пребывал на своем посту он не разу не беспокоил их попусту. А значит дело было таким, что заслуживало пристального внимания Владык. " - Мы скоро будем на месте, Халдир" - коротко ответила она эльфу. - Поспешим же... - они уже зашли довольно далеко в лес, но путь, который им еще предстояло проделать, был неблизким.
Келеборн: Келеборн молча последовал за возлюбленной, задумчиво перебирая в пальцах длинный рукав своего одеяния. Человек в Лориэне, о Эру, этот день становиться все интересней и интересней. Не то чтобы границы Золотого Леса были непреодолимой гранью, как Завеса Мелиан, но все же не каждый смертный решался на такое опрометчивое путешествие. - И как же наш гость осмелился нанести визит Колдунам из Двимордена? - ядовито осведомился он, позволяя себе криво усмехнуться. Не то чтобы Владыка не любил людей или презирал их, просто на его памяти мало кто из эдайн совершал достойные поступки. А иногда эльфу и вовсе казалось, что герои из рода людей остались далеко в прошлом. - Остается только надеятся, что чужеземец не принесет на наши земли печать зла, - Келеборн вновь замолчал вспоминая короткую речь Халдира. Вряд ли бы Страж позвал их, если бы человек представлял опасность, скорей в осанвэ галадрима сквозило легкое удивление и толика любопытства. В то время как Владыку беспокоила другая сторона этого проишествия - раз в Лориэн смог пройти эдайн, значит и слуги Саурона смогут найти путь в этот лес. Значит война все-таки коснется этих мест. Эльф бросил встревоженный взгляд на Нэрвен, но опять же малодушно смолчал - видимо в Средиземье нет больше абсолютно сокрытых мест, недоступных Тьме.
полная версия страницы